Блаженная Александра. Исторический очерк

Первые сведения о её жизни собрала в конце 1990-х годов журналистка Марина Кравцова. Результатом её труда стала изданная в 1999 году книга «Блаженная Александра». Тираж издания уже полностью разошелся, но текст его можно найти в интернете, в том числе и на сайте проекта «Утраченный Божий Дом» (www.istra-ltc.ru). А не так давно нашелся человек, наш земляк, краевед Сергей Носиков, который, заинтересовавшись этой темой, провёл собственные изыскания и сейчас готовит дополненное и расширенное переиздание книги. Судьба главной героини оказалась удивительной и полной загадок...

Наиболее полные воспоминания о блаженной Александре оставила старожил деревни Юркино Мария Ефимовна Кузнецова, лично знавшая Сашеньку, будучи ещё маленькой девочкой. Сашенька, как все её называли, была среднего роста и телосложения, с коротко стрижеными русыми волосами. Всегда одевалась очень легко: летом и зимой носила пиджачок и холщовую рубашку, в морозы покрывалась шалью и на босые ноги надевала валенки. 

Родилась она в деревне Углынь Рузского уезда Московской губернии. Когда ей было примерно 8 лет, умер её отец, ещё через несколько лет не стало и матери. Родная тетка Мавра забрала девочку к себе.

Мавра жила в соседней деревне Сафониха, была бездетной, но набожной женщиной. Жили они бедно, порой одеть и обуть было нечего. Сашенька спала на лежанке, накрывалась простыней, а под голову клала маленькую ватную подушку. И хотя в школе она не училась, только и сидела за книгами, самостоятельно выучилась хорошо читать по-русски и по-славянски. В доме, видимо, было немало церковных книг и, абсолютно точно — множество икон и даже крест с распятием от пола до потолка. Со сверстниками Сашенька не гуляла, выходила из дома лишь с тёткой на похороны односельчан, да в окрестные храмы по воскресным дням.

До поры до времени ничего необычного тетка Мавра за Сашенькой не замечала, хотя и была она не совсем обычным ребенком. Но лет в 16-18 вовсе изменилась, стала задумчивой, себе на уме. На вопросы тётки не отвечала и подолгу пребывала в молчании. А вскоре стала помаленьку оказывать помощь при недугах: лечить людей с припадками, читать акафисты над буйными и даже предсказывать. Часто отвечала на вопросы притчами или даже молча, жестами подсказывала людям решение в делах. А когда сложно было понять, Мавра растолковывала её предсказания.

Мария Ефимовна вспоминала о своём детстве, когда жила она с родителями напротив Успенского храма в селе Онуфриево. Однажды зашли к ним в гости Сашенька с тёткой Маврой. Вскипел самовар, сели все вместе пить чай. Сашенька посадила рядом с собой Машеньку, отломила ей кусочек просвирки, налила чаю, положила кусочек сахара и... щепотку соли! Тётка Мавра сразу же пояснила действия Сашеньки: «Жизнь у тебя будет – терпеть да терпеть. И солёная, и немножко сладкая, просвирка – к терпению». Так и вышло. Хлебнула Мария Ефимовна всех бед, выпавших на долю русского народа в неспокойном двадцатом веке. И это не единственный случай, рассказанный старожилом при личной встрече с писательницей и журналисткой Мариной Кравцовой.

Вся округа ходила со своими проблемами и вопросами к Сашеньке. Даже издалека, из-за Можайска приезжали люди, узнавшие о блаженной. Дня не проходило, чтобы к ней кто-то не пришел за помощью или исцелением. Одних рассудит, другим подскажет, третьих пожурит. «Пришла как-то к Сашеньке женщина за советом, – рассказывала Мария Ефимовна, – мол, ложиться ей на операцию в больницу или нет? Сашенька молча легла на скамейку, закрыла глаза, сложила руки на груди. Ничего не сказала, а женщина поняла: от операции умрет. И не поехала в больницу, а здоровье её поправилось».

Блаженная за свою помощь денег не брала, а всё подарки, и в основном вещи, что ей приносили люди, раздавала. Так они и жили с тёткой в небольшом доме в Сафонихе. Кормились со своего огорода, а когда сил не хватало его обрабатывать, соседи помогали: один вспашет, другие помогут картошку посадить. Но находились и такие, кто не понимал Александру, считал её ненормальной за такой образ жизни. На упрёки и насмешки в свой адрес блаженная внимания не обращала, но однажды, когда один из таких людей стал хулить имя Божье, плюнула она в его огород, а осенью и собирать ему было там нечего. Сам обрёк семью на голод.

Каждое воскресенью в любую погоду Сашенька с Маврой отправлялись в храм. Тётка никуда её одну не пускала. Куда блаженная желала идти, туда и она с ней. Сказала: «Пойдем в Божий храм в Юркино», шли в Юркино. Решала в Онуфриево пойти, шли туда. Местные священники Александру уважали, благословляли её. Однажды, как вспоминала Мария Ефимовна, предсказала блаженная судьбу храма в Юркине. Пришли они с тёткой на службу перед Ильиным днем, Сашенька вышла на улицу, легла на бок у паперти и скатилась под горку прямо в речку. Потом вылезла, поднялась и снова зашла в храм, вся мокрая. Тётка Мавра сразу поняла, что придёт время, когда храм будет разорен, но потом очистится и возродится.

После октябрьской революции Александру злые языки обвинили в колдовстве, представители новой власти её арестовали и посадили в тюрьму в Рузе. Морили голодом, иногда давали лишь тухлую селёдку. Блаженная есть отказывалась, но в то же время оставалась бодрой и здоровой. Прислали следователя из Москвы разбираться, что к чему. Зашел он к Сашеньке в камеру, сначала говорил спокойно, а потом стал кричать и угрожать. Блаженная ему сказала тихо: «У тебя есть Дунька и Манька, что тяжело больна. Оставь Дуньку, а Манька поправится»! Удивился следователь, ведь Дуней звали его любовницу, а Маней – жену. Прислушался к совету осуждённой, и жена вскоре поправилась. А сам он, изучив дело по совести, а не по приказу, помог Сашеньке выйти из тюрьмы, а потом долгое время приезжал и на могилу её с женой и детьми.

Блаженная сама говорила, что не будет жить при новой власти, и вскоре после революции скончалась, хотя было ей тогда едва за тридцать. Собираясь однажды в храм в Онуфриево, Александра прихватила с собой лопату. Отстояли службу, затем блаженная подошла с тёткой к определённому месту в ограде храма, воткнула в землю лопату и сказала: «Ну, пожалуй, здесь и хорошо». Так она выбрала себе место захоронения, а вскоре и умерла — тихо, во сне, никому ничего не сказав накануне. 

И такое множество людей пришли с ней проститься, что похоронная процессия растянулась аж на четыре километра. Когда гроб подносили к храму в Онуфриеве, последние только выходили из Сафонихи. Гроб её несли незамужние девушки в белых платках. Они потом говорили, что «нести было легче, чем ложку поднять». Девицы часто менялись, каждой хотелось проводить Сашеньку. Рядом с гробом несли три подсвечника, так погода была такая тихая, что ни одна свечка в пути не погасла. А при прохождении через лес, как вспоминали очевидцы, слетелось ко гробу множество разных птиц, все они пели и щебетали до самой церкви.

У храма процессию встретили колокольным звоном. Ограда Успенской церкви не вмещала всех пришедших проводить Сашеньку в последний путь. Много было и духовных лиц, в том числе из Москвы. Когда тело усопшей внесли в храм, три паникадила и все свечи в храме сами зажглись, а как только тело предали земле после отпевания, так же таинственным образом погасли. На могиле блаженной установили сразу три деревянных креста: один – из Онуфриева, другой – из Волоколамска, а третий – из Можайска. Про похороны блаженной вспоминали и другие окрестные старожилы – Александра Семеновна Коламанкина и Пелагея Васильевна Сорокина. И почти слово в слово они повторяли рассказ Марии Ефимовны Кузнецовой, хотя друг друга они даже не знали.

Сразу же могила блаженной Александры стала местом паломничества. Продолжали ходить к ней, просить разрешения своих бед, даже земля с её могилы помогала исцелять людей. Брали домой и цветки сирени, что обильно росла вокруг крестов. В день рождения, на Пасху и великие праздники захоронение блаженной оказывалось всё в цветах. Потом начались гонения на верующих, а осенью 1941 года при наступлении фашистов на Москву Успенский храм был взорван нашими отступающими частями, чтобы его колокольня не служила ориентиром для ведения артиллерийского огня. 

После войны у бывшей церковной ограды начали разрабатывать песчаный карьер. Все захоронения в ограде храма уничтожили. Все, кроме одного – блаженной Александры! Со временем, хотя почитание Сашеньки не прекращалось, становилось всё больше людей, у которых могила Божьего человека не вызывала чувства благоговения. Ограда могилы была уже вся изломана и окружена сараями. Местные жители на месте кладбища копали себе погреба, оставляя гробы в качестве полок для банок с соленьями.

В конце XX века остро встал вопрос о спасении захоронения блаженной. По благословению благочинного отца Георгия Тобалова приняли решение перенести останки Александры к восстанавливаемому Крестовоздвиженскому храму в селе Дарна. Мощи блаженной вскрывали в конце мая 1996 года после панихиды, отслуженной на месте отцом Константином Волковым – молодым настоятелем храма в Дарне. Грунт на могиле оказался тяжёлым: мелкая щебенка чередовалась с крупными камнями и плотной землёй. И вот спустя шесть часов очередной камень в углу ямы после удара ломом провалился в пустоту. Участница тех событий Надежда Антонова позднее вспоминала: «Головка Сашеньки была в платочке шёлковом розовом. Был еще огарочек свечи, чашечка и удивительный деревянный крестик — дубовый, резной, беленький, как будто только что сделан».

Останки блаженной аккуратно сложили в новый гроб и отвезли в Дарну, где за алтарем храма уже была подготовлена новая могила. Отец Константин взял из гроба лишь тот самый свечной огарок и зажёг от него свечи в храме. Так свеча, погасшая век назад, затеплилась снова, символизируя память об угоднице Божией блаженной Александре и преемственность православной веры. Но на этом чудеса не закончились. Новую могилу блаженной Александры обложили природным камнем ровно перпендикулярно алтарю храма. Настоятель всё проверил, отслужил панихиду, окропил водой кованый железный крест. А следующим утром пошел посмотреть на захоронение и остановился в недоумении. Могила, обложенная камнями, оказалась несколько повёрнута в сторону. Батюшка позвал рабочих и указал им на недочёт. Рабочие заново натянули шнур от креста могилы до алтаря храма, чётко выставили прямой угол, переложили камни. Однако на следующее утро заметили, что камни опять повернуты несколько в сторону. Тогда поняли, что это сама Сашенька так пожелала. Больше исправлять не стали. И по сей день могила и крест находятся в таком же положении.

На кованом надгробном кресте указана лишь одна, и то приблизительная, дата её кончины – ноябрь 1917 года. До сих пор ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию не удалось, как не удалось обнаружить и точную дату её рождения. В одном лишь воспоминании упоминается 6 мая. По старому или по новому стилю? И какого года? 

Множество остается и других загадок в судьбе Александры. Никто из лично её знавших ни разу не упомянул ни фамилии её, ни отчества. Истринский краевед Сергей Павлович Носиков в готовящейся книге представит читателям целое расследование, которое он провёл на эту тему. Но даже с его тщательным и скрупулезным подходом к работе в архивах не удалось пока приблизиться к истине ни на шаг. Может, ещё не пришло время нам об этом узнать?

Сергей Мамаев

На фото:

1. Обложка книги «Блаженная Александра», изданной в 1999 году

2. Мария Ефимовна Кузнецова. Конец 1990-х годов

3. Храм Рождества Христова в селе Юркино. 1906 год. Из фондов ЦИАМ

4. Храм Успения Богородицы в селе Онуфриево. Начало 1940-х годов. Из фондов музея «Новый Иерусалим»

5. Углынь, Сафониха, Онуфриево и Юркино. Фрагмент карты Шуберта 1860 года.

6. Место бывшего Успенского храма. Слева видны кусты сирени у могилы блаженной. 1992 год. Фото М. Максимова

7. Перезахоронение останков блаженной Александры. 1996 год

8. Деревянный крест на месте бывшего Успенского храма. 2015 год. Фото С. Носикова

9. Бывшая могила блаженной Александры в селе Онуфриево. 2015 год. Фото С. Носикова

10. Могила Блаженной Александры за алтарем храма в селе Дарна. 2015 год. Фото С. Носикова

11. Единственная надпись на кованом надгробном кресте блаженной. 2015 год. Фото С. Носикова

12. Восстановительные работе в храме Рождества Христова в селе Юркино. 2015 год. Фото С. Носикова

+10 фотографий